Не так давно в Русском театре прошел спектакль Черкасского областного музыкально-драматического театра «Двенадцатая ночь, или все, что угодно». Его режиссер – мастер театра парадокса Андрей Критенко, знаменитый поставкой спектаклей по пьесам скандального Леся Подервянского, на этот раз взялся за Шекспира.
- Тема мне близка, ведь «12-ая ночь» – пьеса о любви зрелой, а не гормональной, как это происходит в «Ромео и Джульетте». В этой пьесе есть чувства, которые буквально относят нас к квинтэссенции отношений людей, которые просто напросто не могут уже быть друг без друга, – говорит режиссер.
За перевод Шекспировской пьесы взялся постмодернист Юрий Андрухович. Он поставил себе цель показать нынешнее состояние украинского языка в контексте театрального мира. Для режиссера Андрея Критенко современная адаптация английского классика очень важна: «Меня не устраивают предыдущие переводы пьесы М.Рыльским, Л.Гребинкой. Хоть они и красивые, но до ужаса неточные. Андрухович же переводил максимально близко к Шекспиру потому, текст такой живой и современный».
Второй звонок ничуть не смутил зрителей, которые только начинали заполнять зал. Возможно, потому, что бо̀льшая часть зала, а это были студенты, ожидала классики. Начало спектакля их ничем не разочаровало, и оставалось еще вполне шекспировским.
Но ожидания оказались напрасны, пьеса преобразована настолько, что камеристка Мария явилась на сцену с розовыми волосами, в пышной мини-юбке, походя на рок-исполнительницу. И, кстати, рок музыка в этой постановке, как выяснится дальше, играет явно не второстепенную роль. Но обо всем по порядку.
Пристальное внимание привлекло замысловатое сооружение кубической формы посредине сцены. Оно же и стало центральным элементом декораций, с которым на протяжении спектакля происходили метаморфозы. «Куб» даже служил барной стойкой, за которой так любили «культурно отдыхать» Тобиас Риг со своим другом Эндрю Трясощеком.
Что касается вышеупомянутых героев, Тоби превратился из дяди юной Оливии в племянника зрелой гордой графини, а Эндрю рассекал по сцене на коне, вот только на железном. «Трясощек» с виду отличался от богатого ухажера Оливии – рваный и грязный пиджак на голое тело, килт и пародия на спартанский шлем на голове. Но в одном точно было сходство – постоянное пьяное веселье друзей.
Все это буйство продолжалось под бас-гитару и соло Сергея Боброва, играющего Тоби, дикими танцами шута – Андрея Жилы, Катерины Шакаловой – исполнительницы роли помощницы шута и камеристки Марии – Елены Брехари. Песня «Любов не знає.. » в стиле рок вызвало бурю восторга зала и негодование у Мальволио. В свою же очередь музыку перекрывал ярый шум аплодисментов, а дворецкий явился на сцену с… милицией!
Шекспировские герои, несмотря на свои средневековые нравы и положение, с трудом смогли противостоять «критенковским» персонажам. Так Тоби договорился с милиционерами «по-українськи».
Даже откровенные наряды дамы Курии, «чапаевске галифе» и майка-алкоголичка Орсино, матросская форма помощницы шута, не смогли сравниться с тем видом Антонио, который ему предопределил режиссер. «Средневековый Жак-Ив Кусто» был облачен в черный водолазный костюм и полностью снаряжен нужными «доспехами» – маской и трубкой для подводного плаванья. В руках у него красовался надувной дельфин, который вскоре стал символом уважения Себастьяна к Оливии.
Мальвольо поразил своими «полуголыми» танцами на сцене под собственно исполненную «O sole mio». Сначала попытки превзойти Лучано Паваротти, а затем и рок-вариант пробудили уснувшего в передних рядах партера студента, и заставили снять наушники другого. А это бесспорно триумф дворецкого, если даже непрерывная работа актеров в зале не могла так подействовать на молодых «зрителей».
Режиссер продолжает ненавязчиво вовлекать зрителей в спектакль: якобы заказанный Антонио столик в николаевских «Дикси Барбекю» и номер в гостинице «Континент» для встречи с Себастьяном, что вызвало особый ажиотаж в зале.
Эффектной была и кульминация: преображение Цезарио обратно в Виолу – сестру Себастьяна.
Но, несмотря на необычное развитие событий, финал комедии Шекспира остался неизменным. И лишь Мальвольо остался наедине со своим верным псом, перевозившимся в продуктовой тележке.
Николаевский зритель не был готов к тому, что происходило на сцене. Но, вопреки этому, можно с уверенностью сказать, что даже эта свободная интерпретация произведения великого классика стала «ключом» к восхищению пьесой всего зала.
Автор - Оксана Новикова
Фото – Андрей Javdet
0 коммент.:
Отправить комментарий